Итак, нелишним будет напомнить потенциальным подателям заявок на «ДоДж-Юниор-2009» о том, что Банк «Национальный Стандарт» пообещал: каждый прошедший в финал исполнитель попадет на полноценное довольствие фестиваля. Это значит, что никому не придется вкладываться в приезд своими деньгами: все издержки покроет организатор. Думается, что данная мера решит многое в пользу события.

Теперь об основной программе фестиваля. Вот за нее-то и стоит простить все ранее нами упоминавшиеся, - скажем так, - недосмотры; вот по ней-то как раз и видно, что фестиваль развивается, растет. Опираясь на понимание уже сформировавшегося формата фестиваля, в 2008-м году я ожидала увидеть кого угодно: Джорджа Бенсона, Tower Of Power, тот же Shakatak (который привезли только в Киев)... Андрея Кондакова? С бразильским проектом - да, конечно. Но в компании с Владимиром Волковым и Вячеславом Гайворонским? Для меня такое программное решение стало неожиданностью. Михаил Альперин в дуэте с Аркадием Шилклопером? Но ведь этот дуэт давно не существует. Возродился? На ДоДже? Чудо, да и только.
Да, чудо: в 2008-м году донецкая публика, уже привыкшая к заводилам-тяжеловесам вроде Хайрама Буллока, внимала непростой, неповерхностной, акварельно-полутоновой музыке. И внимала, поверьте, - завороженно.
«От простого к сложному» - так Александр Серый объяснил вектор развития ДоДжа. Что же будет в 2009-м такими темпами?..

А началась основная программа фестиваля, по сути, 17-го апреля - в то время, когда жюри билось за каждый балл, на сцене «Юности» играл белорусский коллектив «Apple Tea». Ну что я могу вам сказать, друзья. Отличный коллектив. Прекрасный. Каюсь: недослушала, недослышала я его на концерте, посвященном юбилею Алексея Когана в ноябре 2007. После этого выступления группа давала сольник в киевской «Арене», но на нем мне уже не довелось быть. И как же хорошо, что удалось посмотреть на белорусов в этот раз. Хорошо уже хотя бы потому, что могу вам посоветовать познакомиться с музыкой этой группы.

«Apple Tea» играет авторские вещи, написанные уверенной, профессиональной, талантливой рукой. Все эти произведения объединяет одно: легкость. Непередаваемая легкость, - не раскрепощенность, а ощущение полета, парения, левитации, свободы... Это ощущение приходит с первыми же нотами, с первыми звуками: Игорь Лютый (постарше, альт- и сопрано-саксофоны) и Павел Аракелян (помладше, тенор-саксофон и флейта) играют в безупречный унисон («Helicopter For Every Day»), и на каждой октаве тебя словно подбрасывает на качелях: вверх, вверх! Нечто подобное охватывает и во время «Parnat Samba» - потрясающе мелодичной, ностальгической вещи, в которой мини-паузы-синкопы словно зависают в воздухе, наполняя повествование полувздохами. И в «Stay In Manaus» - то же ощущение...
Сладостное чувство растекается по телу, радость наполняет его до нужной отметки - когда уже не можешь сдержать улыбку. Не могут ее сдержать и сами музыканты: как редко видишь в отечественных группах (под отечественными подразумеваются пост-советские) взаимоотношения, подобные тем, что существуют (по крайней мере, на сцене) в «Apple Tea». Эти парни действительно кайфуют. И от своей музыки в целом, и от импровизаций коллег в частности.

Клавишник Константин Горячий и вовсе солирует, глядя на Лютого и Аракеляна, - лицо так и светится, улыбка во все лицо – «Ну как вам? А так? Хе-хе!» А как любовно, с нежностью наблюдает за коллегами молодой, 22-хлетний Паша Аракелян! О Паше разговор отдельный: на нем - 60-70% того шоу, которое создает группа. Если Аракелян солирует на теноре, то делает это так: долго-долго «запрягает», раскачивается, ищет нужный настрой, нагнетает напряжение и, наконец, разражается ором почти во фри-стилистике. Если на флейте - о, тогда Паша начинает напропалую кокетничать, фыркать, рычать, - играть на инструменте, параллельно подключая собственный голос: зал Аракеляна, уверена, после концерта просто вожделел.
Да все хороши. Что лидер группы (он же бас-гитарист, он же автор всех произведений) Игорь Сацевич, явный поклонник Джона Патитуччи (John Patitucci) в лучшем смысле этого определения, что обаятельный гитарист Михаил Филипеня, что барабанщик Александр Сапега, выдававший соло в духе «Look, i'm an animal!»©. Музыканты, отлично друг друга понимающие и чувствующие, втягивают тебя во все происходящее, делают тебя причастным к нему, - так, что в стороне остаться невозможно.
Словом, идти на концерт белорусских «Apple Tea», буде такая возможность - нужно. Диски... диски тоже хорошо, но лучше вживую.

18-го апреля зрителей «ДоДжа» ждало знакомство с дуэтом композитора и пианиста Михаила Альперина, ныне жителя Норвегии и валторниста, флюгельгорниста, уникального (в общем-то, лучшего в мире) исполнителя на альпийском роге Аркадия Шилклопера. Вернее, большинство зрителей «ДоДжа»: могло статься и так, что в 2008-м в зале «Юности» сидели и те, кто слушал этих музыкантов в 1988-м году. В 1988-1990-х годах дуэт Альперин-Шилклопер частенько появлялся в Украине, но как творческая единица очень скоро закончил свое существование. Впредь Михаил и Аркадий не один десяток раз появлялись на сценах по всему миру в составе Moscow Art Trio (с вокалистом и исполнителем на русских народных духовых Сергеем Старостиным), но программу tete-a-tete друг с другом они не играли дюжину лет. В Донецке это досадное упущение было исправлено.

Что можно сказать о музыке этих людей помимо того, что уже сказано тобой и сказано другими? Глубокая. Гибкая. Многослойная. Живописная... - нет, живая. Сложная. Простая. Идет - не от клавиш, не от струн, не из раструба валторны: инструменты - лишь средство. Музыка - в самих людях, клокочет, бурлит внутри, вырывается наружу, окутывает их самих, зрителей, каплями просачивается в «благодатную почву», в души тех, кто готов...
Альперин, на правах автора произведений, полностью контролирует форму и направленность произведений: проигрывает паттерны, заглядывая Шилклоперу в глаза и намекая на то, что именно их нужно сыграть именно в этот момент; иногда срывается на дирижирование - играет одной рукой, а второй иллюстрирует эмоциональную подоплеку; «снимает» длительности своего коллеги, указывая, когда уже пора закончить. Шилклопер то и дело, в зависимости от поставленной художественной задачи, сменяет валторну на флюгельгорн, демонстрируя исключительное владение инструментами - от виртуозного исполнения сложных ритмических структур в быстром темпе до бесконечного цепного дыхания. Наблюдать за обоими музыкантами очень занимательно; и хорошо, что оператор то и дело направлял камеру на пальцы Альперина: в зале была масса студентов, которым это было полезно. Но, как бы то ни было, все это - внешняя оболочка. Внутри которой - то, что называется искусством.
Музыка Альперина, - несмотря на то что иногда исполняется исполняется задорно и легко, - вся пронизана меланхолией. Она очень красивая (уж простите мне такое непрофессиональное определение) и неимоверно... русская. Неимоверно. Даже та, в основу которой кладутся скандинавские мотивы. Наверное, и вправду надо было, как сказал сам Миша, уехать, оторваться от корней, «хоть раз в жизни побыть эмигрантом», чтобы прочувствовать, что есть суть твоей музыкальной культуры. Примерно тождественна по силе воздействия и насыщенности русским мелосом музыка еще одного нашего бывшего соотечественника, тоже украинца по рождению (а Альперин родился в Каменце-Подольском), одессита Вадима Неселовского, ныне проживающего в США.
Донецкая публика была от дуэта в восторге. Настолько, что минимальный переход от одного ритмического рисунка к другому сопровождала продолжительными аплодисментами, не говоря уж о ярких соло музыкантов. Что порой не просто отвлекало от музыки, а попросту разрушало то волшебство, которое Альперин и Шилклопер с такой любовью и осторожностью выстраивали секунду за секундой. Но, безусловно, лучше уж неистовый восторг, чем непонимание и равнодушие.

В не менее глубокий экстаз зрителей ввело ещё одно трио - Андрей Кондаков (фортепиано), Вячеслав Гайворонский (труба) и Владимир Волков (контрабас). В течение их выступления (ближе к концу) зал даже порывался хлопать в сильную долю. Мало того: он это делал на... соло Владимира Волкова. Кто слышал Волкова (а тем более, видел) - тот поймет, как сложно это сделать в принципе.
Трио Кондаков-Волков-Гайворонский на сцене «ДоДжа» играло все больше неистово, чем как-то еще. Волков яростно рвал конский волос смычка, Кондаков вскакивал со стула и играл стоя, и лишь Гайворонский оставался относительно хладнокровен, погружен в себя и сдержан. Одинокие, прозрачные звуки его трубы то и дело обдавали прохладой буйство клавиш и струн. Впрочем, и на его долю выпало достаточно художественного сумасшествия.
Я люблю это трио. Пожалуй, именно на его концерте я впервые прочувствовала, в чем истинный смак авангарда (хотя в данном случае корректнее использовать определение «новый джаз», «новая импровизационная музыка»). Если позволите, процитирую сама себя:

«Неистовство теребящего толстые струны Волкова, трансцендентная обращённость в себя Гайворонского и раскрытие Кондакова совершенно с новой стороны привели меня к, возможно, спорным, но имеющим право на жизнь выводам. То, что делает трио ГВК, следует не слушать на CD, а смотреть. Ибо их искусство архи-антропологично, абсолютно не отделимо от личности творящего. Нужно видеть Гайворонского с трубой, заставляющего свой инструмент звучать то кларнетом, то пароходным гудком, то песней бомжа, - этого сухонького седенького скромного бывшего сибирского хирурга, человека, поменявшего сто профессий и в конечном итоге нашедшего свою истину. Нужно видеть беснующегося, извивающегося и подпрыгивающего вокруг своего инструмента Владимира Волкова. Кто-то сказал, что он обращается с контрабасом, как с женщиной? Враки. Волков - это и есть живой контрабас. Те, кто не верит в слова о том, что музыка для таких людей - смысл жизни, сама жизнь, образ жизни, посмотрите на Владимира Волкова. Что бы с ним было, если бы у него отняли инструмент?..» (Звуки.Ру, 4 марта 2007)

Собственно, с 2007-го года ничего кардинально не изменилось. Разве что программу в Донецке музыканты играли несколько адаптированную под разношерстного фестивального зрителя и, повторюсь, точек кипения было поболе, чем серьезных размышлений. Но зато когда трио позволяло себе несколько углубиться в собственный внутренний мир - о, слезы, слезы мои, как же это было хорошо...
В целом же трио КВГ - это понятный авангард (тогда, когда он хочет предстать перед слушателем таковым, конечно). Зрителю дается возможность вцепиться в наиболее привлекательный ему «ярлычок» - будь то квази-пионерский стёбный речитатив «Ту-туту-ту! Уря-а-а!», который Гайворонский глаголет сквозь мундштук трубы, или царапанье Волковым, похожим на лесного кота, деки контрабаса, или не сходящая с лица, как оказывается, о-очень непростого и вовсе не такого до мозга костей мейнстримового Кондакова - и попробовать пропустить музыку хотя бы на этом уровне, почувствовав себя причастным. И публика «ДоДжа» явно смогла это сделать - понять и принять искусство КВГ так, как ей дано. Пусть и выражая свое понимание и симпатию чуть более бурно, чем этого требовала музыка.

Ох. Чуть не перешла в завершающую стадию репортажа - к подведению итогов и деланию выводов.
Закрывали-то фестиваль питерцы, проект Алексея Попова (к слову, сына Владимира Борисовича Фейертага) при участии Леры Гехнер. И Алексей, и Лера ранее играли ранее в столице Донбасса, причем даже на фестивале старого образца под названием «Донецк», как Альперин и Шилклопер, а в рамках непосредственно «ДоДжа». Видимо, резонанс от их выступлений был так силён, что музыкантов решили привезти еще раз.
Скажу прямо: диско-фанк от Попова и Гехнер от атмосферы, созданной двумя высококлассными новоджазовыми трио, не оставил ничего. И, по сути, тем из слушателей, кто хотел продолжить «праздник ушей», не было места на «празднике ног», который питерцы устроили залу. Но присутствие такой группы на фестивале было, безусловно, необходимо: зрителям нужно было дать мощную эмоциональную разрядку, которой они жаждали все то время, что отбивали докрасна ладони. Хочется верить, что они ее получили, хотя, на мой взгляд, Лера и Алексей в свои прошлые приезды выдавали материал и помощней.

Итог

Народ с фестиваля расходился явно довольный. Был его (народу), как всегда, полон зал; свободное место даже в первых рядах можно было найти с трудом. Фестиваль в 2008-м дал и почву для горячих дискуссий, и почву для глубоких чувств и размышлений, и возможность для «отрыва» по полной. Фестиваль - получился. Пусть получился он несколько более противоречивым, чем обычно, пусть на нем не звучала английская/французская/какая-нибудь еще иностранная речь, но на нем была Настоящая Музыка, был открытый и неравнодушный зритель, и была радость.
А значит – «Кажется, ДоДж Продолжается» .

Татьяна Балакирская
06.05.08