Киевский концерт джазового фестиваля «ДоДж-2008» был похож на классическое клубное шоу. Британские ветераны из Shakatak до полуночи раскачивали зрителей в возрасте за 30 и показывали, что время над ними пока не властно.

С тех пор, как «ДоДж» стал событием не только донецким, но и киевским, его визиты в столицу носят характер точечных ударов. Президент фестиваля Александр Серый действует по ленинскому принципу «лучше меньше, да лучше». В Киеве «ДоДж», в отличие от Донецка, занимает лишь один вечер, но такой, что помнится долго. Чего стоят только дерзкая попытка шоу ManSound и будто с джазовых небес свалившийся Маркус Миллер.

На сей раз местом стал зал «Альта-экспо», временем – пора близко к полуночи, а главными героями – Shakatak. Апологеты поп-джаза, добывшие себе славу еще в начале 80-х, стали саундтреком не только к еще советским ТВ-заставкам, но и к жизни поколения нынешних 35–45-летних. Формат Shakatak – не просто легкий, но и танцевальный, поэтому выбор зала, который выглядит оптимальным прибежищем для диджеев и клабберов, не удивил. Хотя проплешины на скромном по размерам танцполе в который раз доказывали, что гарцевать на ночь глядя в этом мире больше всего склонны люди в возрасте 15–20 лет, каковых у сцены было немного.

Внешне костяк Shakatak выглядит сейчас как компания активных пенсионеров – вроде американских туристов-живчиков. Женщина с лицом стареющей Фаины Раневской (Джил Сэуорд – вокал, перкуссия), вальяжный маэстро с повадками тапера-лабуха, которого Ширвиндт играл в «Вокзале для двоих» (Билл Шарп – клавишные), покемон-афроамериканец, который не умеет не улыбаться (Джордж Андерсон – бас-гитара) и дедок, глядя на которого, думаешь, что он вот-вот превратится в струйку песка (Роджер Оделл – барабаны). Были еще гитарист с внешностью младшего научного сотрудника и блестящая бэк-вокалистка бальзаковского возраста, но это, так сказать, внештатники.

От такого контингента вполне можно было ожидать брюзжания. Но на деле все выглядело иначе. Оделл стучал, как бог барабанов. Бэк-вокалистка стенала сладко, как древнегреческая сирена. Андерсон обращался с гитарой так, будто он учился на ней играть еще во чреве матери. В 55-летнюю Сэуорд можно было запросто влюбиться – такая комбинация пластики, иронии, вокального дара и чувства ритма всегда была дефицитом. И только Шарп оставался похожим на тапера, хотя и первоклассного. Shakatak играл кристально чисто, без пылинки, без сучка. В отменном саунде, которым всегда славился «ДоДж», это выглядело как деликатес.

Все прекрасно в Shakatak, кроме одного – в их песнях и пьесах напрочь отсутствует драматургия. Они гладкие, как кожа парней в рекламе бритв и лезвий. Ровные, как немецкие автобаны. И если бы можно было перевести их на язык кино, наверняка получились бы фильмы, которые не только заканчиваются хеппи-эндом, но и с него же начинаются.

Игорь Панасов
24.04.08